Неизъяснимый трепет вызывало во мне изображение заброшенного кладбища: одинокий могильный камень с надписью, ворота, два дерева, низкий горизонт, очерченный полуразрушенной оградой, и узкий серп восходящего месяца, возвещающий наступление вечера.Два корабля, застигнутые штилем в недвижном море, казались мне морскими призраками.Страничку, где был изображен сатана, отнимающий у вора узел с похищенным добром, я поскорее перевернула: она вызывала во мне ужас. «Хорошо, что я задернула занавесы», — подумала я, горячо желая, чтобы мое убежище не было открыто, впрочем, Джон Рид, не отличавшийся ни особой зоркостью, ни особой сообразительностью, ни за что бы его не обнаружил, но Элиза, едва просунув голову в дверь, сразу же заявила:— Она на подоконнике, ручаюсь, Джон.С таким же ужасом смотрела я и на черное рогатое существо, которое, сидя на скале, созерцает толпу, теснящуюся вдали у виселицы. Я тотчас вышла из своего уголка; больше всего я боялась, как бы меня оттуда не вытащил Джон.— Что тебе нужно?Каждая картинка таила в себе целую повесть, подчас трудную для моего неискушенного ума и смутных восприятий, но полную глубокого интереса, — такого же, как сказки, которые рассказывала нам Бесси зимними вечерами в тех редких случаях, когда бывала в добром настроении. — спросила я с плохо разыгранным смирением.— Скажи: «Что вам угодно, мистер Рид? — Мне угодно, чтобы ты подошла ко мне, — и, усевшись в кресло, он показал жестом, что я должна подойти и стать перед ним.
Сонник Кот приснился, к чему снится Кот во сне
И вот, сидя с книгой на коленях, я была счастлива; по-своему, но счастлива. Джону Риду исполнилось четырнадцать лет, он был четырьмя годами старше меня, так как мне едва минуло десять.Я боялась только одного — что мне помешают, и это, к сожалению, случилось очень скоро. Это был необычайно рослый для своих лет увалень с прыщеватой кожей и нездоровым цветом лица; поражали его крупные нескладные черты и большие ноги и руки.Дверь в маленькую столовую отворилась.— Эй, ты, нюня! За столом он постоянно объедался, и от этого у него был мутный, бессмысленный взгляд и дряблые щеки.— раздался голос Джона Рида; он замолчал: комната казалась пустой.— Куда к чертям она запропастилась? Собственно говоря, ему следовало сейчас быть в школе, но мамочка взяла его на месяц-другой домой «по причине слабого здоровья». — Нет, вы хуже прислуги, вы не работаете, вы дармоедка!Мистер Майлс, его учитель, утверждал, что в этом нет никакой необходимости, — пусть ему только поменьше присылают из дому пирожков и пряников; но материнское сердце возмущалось столь грубым объяснением и склонялось к более благородной версии, приписывавшей бледность мальчика переутомлению, а может быть, и тоске по родному дому. Вот посидите здесь и подумайте хорошенько о своем поведении.
Август. Восьмого — Википедия
Джон не питал особой привязанности к матери и сестрам, меня же он просто ненавидел. Тем временем они втащили меня в комнату, указанную миссис Рид, и с размаху опустили на софу.Он запугивал меня и тиранил; и это не два-три раза в неделю и даже не раз или два в день, а беспрестанно. Я тотчас взвилась, как пружина, но две пары рук схватили меня и приковали к месту.— Если вы не будете сидеть смирно, вас придется привязать, — сказала Бесси.Каждым нервом я боялась его и трепетала каждой жилкой, едва он приближался ко мне. — Мисс Эббот, дайте-ка мне ваши подвязки, мои она сейчас же разорвет.Бывали минуты, когда я совершенно терялась от ужаса, ибо у меня не было защиты ни от его угроз, ни от его побоев; слуги не захотели бы рассердить молодого барина, став на мою сторону, а миссис Рид была в этих случаях слепа и глуха: она никогда не замечала, что он бьет и обижает меня, хотя он делал это не раз и в ее присутствии, а впрочем, чаще за ее спиной. Мисс Эббот отвернулась, чтобы снять с дебелой ноги подвязку.
Как удалить аккаунт в казино Вулкан?
Привыкнув повиноваться Джону, я немедленно подошла к креслу, на котором он сидел; минуты три он развлекался тем, что показывал мне язык, стараясь высунуть его как можно больше. По моей шее одна за другой потекли капли крови, я испытывала резкую боль. Элиза и Джорджиана побежали за миссис Рид, которая ушла наверх; она явилась, за ней следовали Бесси и камеристка Эббот. Вот негодница, как она набросилась на мастера Джона! И, наконец, приговор миссис Рид:— Уведите ее в красную комнату и заприте там. Глава IIЯ сопротивлялась изо всех сил, и эта неслыханная дерзость еще ухудшила и без того дурное мнение, которое сложилось обо мне у Бесси и мисс Эббот. Эти приготовления и ожидавшее меня новое бесчестие несколько охладили мой пыл.— Не снимайте, я буду сидеть смирно!Я знала, что вот сейчас он ударит меня, и, с тоской ожидая этого, размышляла о том, какой он противный и безобразный. Пойди встань у дверей, подальше от окон и от зеркала. Но раньше…Джон ринулся на меня; я почувствовала, как он схватил меня за плечо и за волосы. Эти ощущения на время заглушили страх, и я встретила Джона с яростью. Я была прямо-таки не в себе, или, вернее, вне себя, как сказали бы французы: я понимала, что мгновенная вспышка уже навлекла на меня всевозможные кары, и, как всякий восставший раб, в своем отчаянии была готова на все.— Держите ее за руки, мисс Эббот, она точно бешеная…— Какой срам! — воскликнула я и в доказательство вцепилась руками в софу, на которой сидела.— Ну, смотрите! Убедившись, что я действительно покорилась, она отпустила меня; а затем обе стали передо мной, сложив руки на животе и глядя на меня подозрительно и недоверчиво, словно сомневались в моем рассудке.— С ней никогда еще этого не было, — произнесла наконец Бесси, обращаясь к мисс Эббот.— Ну, это все равно сидело в ней.
